Храни меня, мой Талисман

Как же много у народа нынче тем для разговоров.

Кто про Маньку с Ванькой трепется, кто про финансовый кризис и купленные у Франции мистрали.
А то вот еще лесные дальневосточные пожары.

Землетрясения.

И кишечная инфекция в Европе.

И Ливия с Грецией.

И Фукусима в Японии.

Не говоря уж про футбол в Европе…
Говори – не наговоришься.
– Страшно.
– Не, мне не страшно.
– Непонятно.
– Да, а чего там?! Все ж понятно.
– А если понятно, почему?..
– Почему что?
– Почему, если понятно, ни остановить, ни предотвратить?
– Да предотвратили б, если б захотели…
– А почему ж тогда?..  Не хотят?
– Кто?
– Ну, эти…. Что могут предотвратить?
– А кто может?
– Вот и я говорю… кто ж может-то?
– А кто его знает… того, кто может?
– Никто не знает.
– О! А тут у моей соседки сына в больницу увезли. Ну, с этим, как его… панкреатитом.
– Спасли?
– Да-а!.. Как бы не спасли? У него амулет заговоренный.
– А, ну да, с амулетом – это верное дело, это спасут обязательно.
– И от кишечной инфекции?
– Та, а чё…
– А от Фукусимы с тайфуном?
– Та…
… Была в истории человечества такая история. Когда Бог сам посоветовал человеку сделать вещицу, способную творить чудеса. Да только не привычными нашему обывательскому представлению были те чудеса.

… Евреи шли по каменистой пустыне, обильно заселенной змеями. Змеи и сейчас, и тогда не прочь были ужалить человека. И человек, бывало, умирал от этого укуса. Вот Бог и повелел своему народу сделать медного змея и вывесить на шесте над лагерем в пустыне.
Когда кого-то из Моисеева семейства кусала змея, тот человек должен был смотреть на змея, и излечивался от губительного воздействия змеиного яда.
Чудом, сейчас бы сказали.
Евреи, народ живого Бога, видели от Него чудеса и покруче.
Смысл чудесного воздействия медного змея был в том, что змей этот должен был напомнить израильтянину о Том, по чьему повелению он был сделан. Над всем израильским лагерем в пустыне на высоком шесте был виден яркий блестящий “амулет”, призванный напомнить о Создателе. И в трудный момент жизни, когда сознание человеку отказывало, и в ужасе перед возможной смертью человек этот забывал о Боге, змей этот напоминал им о Нем.
О том, кто вывел евреев из Египта силою своего разума и духовной силы. О том, кто вел их зримо в облачном столбе днем и в огненном ночью через безжизненную пустыню в землю, где течет молоко и мед. О том, кто заботился в этой пустыне о пище и воде для них.
Они знали Бога, видели Бога, общались с ним.
Но стоило замаячить перед человеком смертному призраку, человек этот забывал Бога. Забывал о том, что только Бог способен избавить его от мук смерти. Тогда, сейчас и навечно. Только попроси Его о помощи.
Укушенный змеей израильтянин, взглянув на медного змея, вспоминал Бога. И излечивался, как только обращался к Нему с просьбой об исцелении.
О чем думаешь ты, человек со «святой» вещицей на шее или в каком-нито другом сокровенном месте? О чем думаешь, когда целуешь ее и, зажмурив глаза, просишь о желанном?
Не о Боге, точно. Не о Том, благодаря которому и волей которого живешь и счастлив. Придумываешь себе Богов, даешь им имена. Судьба, Удача, Фортуна, Фудзин, Мироку и прочее, прочее, прочее. Кланяешься им, рассказываешь о «чудесах», сотворенных ими…
Суеверие – недобрая штука. Суетная это вера – суеверие. Ненужная, то есть, или даже вредная. Потому как отвращает от истинной веры. От живого Бога отвращает. Он, Бог то есть, способен спасти и от змеиного укуса и от смерти вообще. Только поверь в это, человек.
Но верит человек удаче и судьбе и подогревает веру свою амулетами и талисманами. Оставаясь в знаниях своих о Боге и жизни, сотворенной Им, на уровне средневековых мыслителей из алхимических лабораторий и разных прочих других деятелей. От священной инквизиции, к примеру.
Не пора ли выходить из тьмы на свет, господа хорошие?
Нет у меня талисманов. Есть вера в живого Бога, основанная на прочных и не меняющихся в угоду моде и обществу знаниях. Ею, верой этой,  живу и счастлива.